С 22 по 31 июля на платформе e-flux Video and Film проходит онлайн-премьера фильма «На память Антонина Николаевна на потерянной любви». Фильм снят Катериной Либкинд, Павлом Юровым, Яремой Малащуком и Романом Химеем по сценарию Александра Стешенко.
Александр Стешенко — драматург и актер народного интегрированного театра-студии «Паростки». Фильм по сценарию Александра Стешенко был создан для выставки «Що важливо», которая проходила в Фонде «Изоляция» в 2018 году, ее кураторками выступили Лизавета Герман и Мария Ланько.
Текст интервью Катерины Либкинд с Александром Стешенко публикуется с сохранением авторской стилистики и орфографии.
О привет, Саша, ты опять без рубашки.
Да, Катя, да.
Мышцы подкачал?
Неее (смех).
Или ты тяжелее ручки ничего не держишь?
Ой Катька (смех).
Премьера нашего фильма — это международный проект, так что наше интервью прочитают много людей.
Ага, и в Белорусии?
Думаю, что да.
Хорошо.
Как твои дела Саша?
50 на 50. 50 — ничего, а 50 — еще лучше. Ой как сказать, никто не ценит. Вспомните, как вы разговаривали с моей мамой, что я пишу какие-то глупости.
Как это началось, почему ты решил писать?
У меня была ситуация, от меня ушла любимая женщина Антонина Николаевна. Все из за нее. Спасибо Антонине Николаевне, что я стал сценаристом.
А как она помогла тебе стать сценаристом?
Просто это моя любовь. Все ради любви. Потому что они все были не за нас, а против нас. Но я сильно благодарен вот этой женщине. Она мне дала и любовь, и дружбу, и доброту, ласку, понимание.
Может ты читал какие-то сценарии? У тебя есть любимые сценаристы?
Нет. Ну поймите меня правильно я просто хочу поднять украинский ваш кинематограф из кален.
Что тут смешного.
Думаю, про кинематограф на коленях.
Смех смехом. А что снимают в Украине, простите…
Есть киносценаристы хорошие, а есть киносценаристы плохие.
А какие хорошие?
В семейных мелодрамах. Вот.
А тот русский сериал про докторов, что ты смотрел, когда мы пришли? Там хороший сценарист?
Это хороший. Там и формат текстового — бомба. Стиль самого сценария-бомба. А какие персонажи там-бомба. Но я не могу судить по одному фильму, я смотрю все фильмы и выбираю себе киносценариста. О, вот этот киносценарист-песня.
Как его зовут?
Нет, это я образно говорю.
А что для тебя главное в сценарии? За чем ты следишь, когда пишешь?
Все жизненные проблемы в обществе. Потому что жизнь нам дает разные ситуации, когда я пишу пока есть вдохновение. О том что волнует общество, что болит в обществе, что некоторые переживают в обществе.
Что же волнует общество?
Про любовь. Ну безденежье, алкоголизм, наркотики, проституция ну разные ситуации.
Я хотела поговорить с тобой о фильме «На память Антонина Николаевна на потерянной любви». Когда ты узнал, что мы собираемся снимать фильм, как ты себе это представлял?
Я ожидал что кто-то меня поймет в обществе.
Думаешь это получилось?
Да, думаю да.
А что не получилось? Что тебе не понравилось?
Мне не понравились маты.
Но это же твои слова.
Ну да это я. Ну Кать. Ладно. Да.
А может есть что-то чего тебе не хватило. Если бы ты был на площадке, и был бы не только сценаристом, но и режиссером такого фильма, то что бы ты сделал по-другому?
Ну мне не хватило, у этой героини Антонины, женской истерики.
А в каких моментах?
Там, где она в больнице.
Она там плачет.
Да, но мне не хватило там.
Не веришь ей?
Да. «Ну умирает, пускай умирает» (голосом Антонины).
Помнишь, когда была премьера и мы все вместе смотрели этот фильм на большом экране.
Да, и мама была.
Да и мама. Помнишь ты тогда очень переживал и мне пришлось держать тебя за руку, чтобы ты не убежал.
Да, да, да, да, помню, помню. У меня была реакция. Я был в шоке, а у мамы моей удивление что ее сын мог такое написать.
Чего именно ты опасался?
Сплетен.
Каких сплетен?
Ну что потом пойдут. Что у меня с Тоней роман.
Но насколько я знаю ты же любишь сплетни, любишь, когда тебя обсуждают, как ты говоришь «перемывают косточки».
Ну это то, что касается меня и касается моей актерской работы — тут да. А что касается личной жизни — нет.
Я поняла тебя. Сразу после фильма мы говорили с тобой и мамой, и ты перестал бояться.
Мама, маме… ой… больно вспоминать. После этого фильма, что мы смотрели, я боялся, что меня попрут из театра.
Почему?
И Виталик (Виталий Любота — режиссер театра Паростки — прим. авт.) видел. Просто поверь мне. Это вся моя автобиография. Смотрю, смотрю и все равно сердце болит, душа болит. И плачу, и рыдаю, и сердце болит, и душа болит.
Понимаю.
Но сделать я ничего не могу
А что тебя радует в фильме?
Ну все, все, Кать, все! Ой я думаю, что вы все молодцы, что подняли такую тему и такую ситуацию, что все мужья бьют своих жен за измену. Пусть хоть звонят, трубят в СМИ, общаются, пишут в газетах и модных журналах, к психологам ходят, но не дай Бог поднять на свою жену руку.
Да. А после Антонины ты стал писать и на другие темы. Как в сценарии «Международные двери в Европу»?
Да. Но там идет политика. Я написал, как они к нам относятся, державы, государства.
Я знаю, что ты больше не хочешь писать на политические темы. Помню как-то Паша Юров тебя спрашивал, не хочешь ли ты написать что-то про Донецк? Но ты сказал, что не хочешь.
Потому что я волнуюсь за своих. За своих близких нам людей. Я боюсь.
А чего именно.
Боюсь, что убьют, посадит государство.
Многие люди высказываются о политике.
Кать я понимаю, но вот идет коронавирус, вот война идет между Россией и Украиной. Это не мое. Что касается о Луганске о Донецке — нет. О Крыме — нет. Не хочу.
Паша из Луганской области.
О, и моя сестра тоже.
А с белорусами вы работаете?
Пока нет.
А будете?
Не знаю.
Ты там имей в виду, про сотрудничество с белорусами.
Ладно. У меня последний вопрос Саша. Как бы ты хотел умереть, при каких обстоятельствах?
Только на сцене и все. Чтоб все знали, вся публика четырех стран Украина, Россия, Белоруссия, Грузия.
Спасибо, Саша.
Спасибо, было прекрасное интервью. Ой забыл тебя спросить Катя, будет ли у нас пресс-конференция?
