Julie Poly — художниця та фотографка. Вона народилася в Стаханові, навчалася в Українському державному універститеті залізничного транспорту в Харкові, але все життя займалася фотографією — ходила в дитячі фотокружки, їздила закордон на зйомки по запрошенню агентств під час навчання, знімала для Vogue UA та Dazed Beauty. У 2015 році Julie Poly навчалася на «Курсі сучасного мистецтва» Лади Наконечної та Каті Вітер, брала участь у виставці «Сьогодні ми не зустрінемось» в арт-центрі Closer. У 2017 році розпочала проєкт «Укрзалізниця», що був представлений спочатку на ж/д вокзалі в Києві, а згодом — в однойменній книзі. Він базується на досвіді авторки, як особистому — поїздок у дитинстві, так і більш професійному — під час навчання в університеті Julie Poly була на стажировці і працювала провідницею на різних напрямках української залізниці. Робота з власними спогадами і стало тим, що сформувало впізнаваний стиль авторки — використання знайомих кітчевих атрибутів українських реалій та водночас іронічне та любляче ставлення до них.
Світлана Лібет поговорила з Julie Poly про її становлення як авторки та роботу над проєктом «Укразалізниця».
Как ты пришла в фотографию и откуда происходит твой стиль?
Я начала увлекаться фотографией еще будучи ребенком в Стаханове. Я тогда пробовала себя во многом: ходила на танцы, рисунок, живопись, плавание и другое, но фотография — это то, что со мной осталось на всю жизнь.
В Стаханове я занималась в пленочном фотокружке. Я много исследовала город, в нем много было шахт, как действующих, так и закрытых. Стаханов — город шахтеров, многие из моих знакомых работали на шахте. Я снимала их, заброшенные шахты. Помню, для газеты «Теленеделя» сфотографировала шахтера с собачкой.
У меня классическая история. Когда я маме сказала, что хочу быть художницей и буду поступать в Худпром (Харьковскую государственную академию дизайна и искусств — прим. ред.), мама запретила поступать в художественную академию, аргументируя свое решение тем, что нужно выбрать более «стабильную» профессию. Я тогда была очень нежной девочкой, не могла сильно настоять, да и в принципе прислушивалась к родителям, поэтому я все-таки поступила в ЖД-академию (Украинский государственный университет железнодорожного транспорта в Харькове — прим. ред.). Там я проучилась 5 лет, закончила магистратуру с красным дипломом по специальности «управление процессами перевозок и таможенный контроль», а работа проводницей — это была летняя практика.
Параллельно, на втором курсе, я активно снимала, фотография была моим основным интересом. Во время учебы я сразу поняла, что не буду работать на железной дороге, поэтому начала делать то, что мне нравится и развиваться в сфере фотографии. Я вступила в фотоклуб в Харькове, начала общаться с фотографами, которые работали в разных жанрах. Возрастной диапазон членов фотоклуба был от 13 до 70 лет, а их круг интересов варьировался от предметки до астрофотографии. На втором курсе у меня была уже своя фотостудия, где я активно снимала свои проекты.
Просто людей снимала?
Просто людей, знакомых, подруг, к тому же у меня появились единомышленники, с которыми я начала делать совместные проекты. Одним из таких первых знакомств тогда было с Мишей Доляновским и с Наташей Зотиковой, тогда все они учились в Худпроме. Мы встретились в «Арт-ап». «Арт-ап» — это художественная группа, для первого проекта ее организаторы распределили нас случайным образом, так мне попался Миша и мы начали делать совместный проект. Второй проект в «Арт-ап» я делала с Дашей Вештак, который назывался «Идол». Она сделала графику, а я снимала. В этом и была суть работы «Арт-ап» — в совмещении разных медиа. Мы с ней сделали еще один проект «Честный женский портрет», который пока нигде не был показан. Позже к моим интересам добивалась мода, и я начала сотрудничать с журналами и брендами, что и продолжаю делать сегодня..
Как ты работала тогда над фэшн-съемками, был ли определенный подход?
В то время в Харькове было одно крупное агентство «Ника-моделс», с него и начался старт моих фэшн-съемок. Я была влюблена в модель — Машу Тельную, мне она очень нравилась, она была музой многих, ее снимали Стивен Мейзел, Марио Тестино и другие именитые фотографы. Однажды я сделала ей «снэпы» и когда агентство их увидело, они позвали меня с ними работать. У них до этого снимала «старая школа фотографов», делали классические портреты по старым канонам, которые уже не работали в Европе. Когда они увидели «снэпы», которые сделала я, то спросили: «Ты можешь сделать всем нашим девочкам такие?». А их там было 80 человек. Я работала с ними в течение года. Я вкладывалась в каждую съемку, исследовала и подбирала образы — это меня и отличало тогда.
Какой был твой первый большой проект? Ты же потом еще училась где-то за рубежом?
Да, но это не было образование в классическом понимании. Первая моя поездка зарубеж была связана с агентством. В «Ника-моделс» постоянно приезжали скауты, с одним из них я познакомилась, помогала ему на кастинге, он обратил внимание на мои съемки и пригласил на стажировку в Elite Milano. У них при агентстве своя студия и работа там изменили мои взгляды на работу и подход к съемкам. Все то, что я до этого пробовала в фотографии — это то, что я сама интуитивно нашла, занимаясь самообразованием в интернете, а в Милане я ассистировала на съемках крупных брендов и имела возможность наблюдать, как на самом деле работает индустрия. Это был третий курс института.
Твое развитие в фотографии быстро происходило, как я понимаю.
Да, все происходило одновременно. Параллельно с учебой в академии я строила карьеру и развивалась в фотографии. Когда я окончила институт, то еще недолго пожила в Харькове и позже переехала в Киев.
Что стало прорывом для тебя: какой проект или ситуация?
В Киеве было много журналов, для которых я снимала, — это был для меня колоссальный опыт, так как во время каждой съемки я развивала технические навыки, снимала ежедневно, и после такого я понимала, что могу сделать любую «картинку», которую хочу. Но во время съемок для журналов и коммерческих съемок, где существуют определенные рамки и форматы, нет возможности реализовать все свои идеи на 100%. Осознание того, что нужно делать свои персональные проекты и реализовывать свои идеи — стало для меня прорывом.
Одним из значимых проектов стал «Детки» для украинского Vogue. Я над ним работала около двух месяцев, очень подробно исследовала тему. Также важным для меня был проект «Эротика» для Vogue UA. В принципе эротика меня интересует и проходит через все мои работы, эта тема мне очень интересна, и я её планирую продолжать исследовать. Но, несмотря на то, что я работала над темами, которые меня интересуют, мне давалась свобода в реализации, все равно у журнала есть определенный формат и это еще раз подтвердило мою мысль о важности персональных проектов.
Также переломным моментом для меня стал курс Лады Наконечной и Кати Бадяновой. Этот курс позволил мне более раскрепощённо высказывать свои идеи. В ходе курса мы много чего обсуждали, вели дискуссии, там я научилась более полно выражать свои мысли. Уже под конец обучения я действительно расслабилась, что послужило толчком для дальнейших проектов и знакомств.
По итогу курса вы делали проект?
Да, у нас была выставка в арт-центре Closer, которая называлась «Сьогодні ми не зустрінемось», там я показала работу «Космолот», в котором исследовала сексуальность через игру. Заинтересованность разнообразными сексуальными экспериментами тянется с детства, отсюда и игры. «Кись, брысь, мяу», карты на раздевание, «бутылочка», у взрослых это могут быть БДСМ-сессии. «Космолот» — это карты для игры на раздевание, на выставке они были представлены в виде интерактивной инсталляции. Еще этот проект существует в виде виртуальной игры.
То есть можно было играть в них прямо на выставке? Так делал кто-то?
Да, в итоге Валя Петрова на открытии проиграла и осталась раздетой. Мне это понравилось, что это все вступило в контакт со зрителями и началось взаимодействие.
Как ты делаешь ресерч для своих съемок? Ты делала его для проекта «Укрзалізниця», это твой личный опыт, видение, как ты подходишь к исследованию?
Я часто работаю с тем, что сама хорошо знаю или помню. Например, для проекта в ЦУМе, в рамках которого художники оформляли витрины, я сделала работу «Мое сокровище». В витринах были выставлены золотые зубы 1.5 метра в ширину. «Мое сокровище» — это отсылка к семейному «сокровищу», стабильных капиталовложений и накоплений в нестабильные времена. Такие ассоциации вызывают золотые зубы у тех, кто застал 1990-е годы в Украине. Скульптура своеобразный комментарий на тему любви человека к украшению самого себя, а также памятник надежному источнику уверенности в завтрашнем дне. Я помню еще с детства, что родители в носочках хранили золото, покупали его и это было для них как подушка безопасности. Помню, как-то нашла шкатулку, где мама хранила все сокровища, все надела и половину растеряла.
Также и «Укрзалізниця» основана на моем личном опыте. Когда я решила сделать этот проект, я поехала в Стаханов, где хранятся мои фотоальбомы, форма проводницы, пересмотрел все свои архивы дома у родителей и после начала делать ресерч. Я сняла небольшой кабинет и там работала: вспоминала ключевые моменты, образы, истории. В один момент я поняла, что мне надо. Я выбрала основные типажи и характеры и начала с ними начала работать. Тогда я для себя определила, что буду снимать поэтапно, потому что я сразу задумала делать проект в формате книги. Мы снимали в дороге, брали билеты и ехали, а для одной съемки использовали статический вагон (вагон, который стоит на сортировке — прим. ред.).
Как ты развязала диалог с самой компанией «Укрзалізниця»?
Я написала им письмо. В один момент я поняла, что одну из съемок сложно будет реализовать в движении, когда много людей, и нужен пустой вагон. Мы с моей помощницей решили написать официальное письмо с обращением. Это было круто, когда они отозвались. В письме я писала, что сейчас снимаю проект мне предоставили вагон бесплатно.
Расскажи, пожалуйста, как твой опыт работы проводницы отражен в книге. Ты полюбила тогда эту эстетику или началось все раньше?
Мой опыт и эта книга отражены не только глазами проводницы, а и пассажира. Я очень много ездила, все мое детство связано с поездками на поезде. Я поняла, что у каждого направления свой «вайб». Вспоминая поездки на море: в вагонах уже все в топиках, пиво можно взять на станции, яркие лосины, все что-то едят. Мое первое направление во время стажировки было в Симферополь: кислотные паттерны, отдых. А на поезде Харьков-Киев уже все по-другому, люди ездят в основном по работе в этом направлении. Вечером ложатся спать, утром уже с макияжем идут на встречи.
Когда я покупала билет и заходила в поезд, то думала о том, какой мне попадется попутчик, с кем я буду ехать — был момент предвкушения, фантазирования.
В книге есть и история, основанная на рассказах моего коллеги. Она о направлении Харьков-Владивосток, история про Катю Клофелинщицу. Дело в том, что раньше в этом направлении ездили люди с целью что-то купить во Владивостоке, а потом продать у нас. Поэтому они ездили с деньгами, и часто к ним на маршруте (а поезд ехал 8 дней) подсаживались пассажиры, втирались в доверие, выпивали с ними, подмешивали клофелин (снотворное — прим. ред.) в напитки и грабили.
Одни из образов, которые я хотела снять, но не успела, — это хозяйка вагона-ресторана, такая сексуальная блондинка. Мое личное воспоминание — это поезд Харьков-Одесса, я помню как-то раз, когда ехала в Одессу с друзьями, у нас еще были деньги и мы шиковали в вагоне-ресторане. Он был очень яркий, колоритный, там были картины с березками, хозяйка вагона-ресторана была в черном коротком платье, с белым фартуком, блондинка, у нее был глубокий вырез, она очень была привлекательная. Обратно мы ехали тем же поездом, но у нас не было совсем денег. Мы пришли в этот вагон-ресторан, купили воду какую-то и нам она говорит: «Ребята, за столиками сидят только те, кто заказывает отбивные». Этот образ мне очень понравился, в книге есть рассказ о нем.
Почему ты выбрала именно псевдодокументальный подход?
Когда я думала о съемке, я поняла, что хочу сделать сюрреалистичную картинку. Документальные фото приземлили бы проект, а мне же хотелось сделать его легким и ироничным. Когда ты говоришь совсем прямо, не все готовы пойти на диалог, а когда ты говоришь с самоиронией, человек может где-то наоборот отреагировать, обратить на это внимание, посмеяться, вспомнить похожую историю. Мне нравится, что проект получился на грани — между реальностью и фикцией. Хотя вся «предметка» в кадре — это документальная съемка, мы ничего своего в декорации не привносили.
Арт-директором книги стал Бен Дитто (арт-директор Dazed Beauty, дизайнер и издатель, живет и работает в Лондоне — прим. ред.). Как вы с ним познакомились? Почему он решил взяться за проект?
Мы с ним познакомились, когда я снимала проект для Dazed Beauty. Он тогда был в Украине, мы договорились о встрече, чтобы пообщаться. Когда общение уже дошло до обсуждения проектов, я ему показала книгу. Она на тот момент не была готова, мы с Мишей Букшей сделали предварительный селект. Ему очень понравилось и он предложил заняться ее арт-дирекшеном. Я с радостью согласилась, так как он уже сделал много классных книг со своим издательством. Вместе с Бен Дитто мы собрали интернациональную команду, над версткой работал Маркус Ваткинсон, редактором-составителем был Миша Букша.
Что это была за съемка для Dazed Beauty?
Ukrainian Beauty, я снимала салоны красоты. Проект состоял из трех историй: подготовка невесты к свадьбе в салоне, просто салоны красоты и история про парики. Салоны я искала по окрестностям города. Так как в некоторых салонах нельзя было снимать, приходилось записываться на процедуры. Например, чтобы снять спа-капсулу в салоне на Академгородке, пришлось записаться на процедуру. И для книги «Укрзалізниця», и для этой серии специально были написаны тексты — поэтические и нет, чтобы глубже погрузить читателя в атмосферу поездок. Для серии с Dazed Beauty тексты писала Оля Баленсиага. Для «Укрзалізниця» она и Лиза Непийко.
Какие отзывы ты получила о книге «Укрзалізниця»? Говорила ли что-то сама компания?
Показателем является то, что книгу много заказывают. И не только читатели, но и книжные магазины по всему миру. Недавно ко мне лично обратился Bookstore в Ньй-Йорке, два коцепт-магазина в Берлине и галерея в Японии.
Я переживала о том, как воспримет книгу наша ж/д компания. Но она ее приняла более, чем хорошо! В день старта продаж, когда мы запустили «маску» в инстаграме, я получила много фотографий самих сотрудников в ней. Они писали у себя на страничках, что пока находятся на карантине, но уже скоро будут снова ездить, а пока фото с маской проводницы. Они сделали интервью со мной для своей газеты «Магистраль» с названием «Укрзалізниця як еротика».
Маска в инстаграме, как часть промо-кампании, прошла на «ура».
Я не ожидала такого. Мы посмотрели статистику за первые 3 дня — 3 млн человек воспользовалось маской!
«Маску» мы сделали в коллаборации со стрит-художником lllex_lsk, а с художницей Аленой Ивановой мы продумали сам образ — макияж и форму.
