Книжку Саши Курмаза «Yeh Yeh Yeh» отказалось печатать несколько типографий, заявив о порнографичности контента. Я знаю некоторых кураторов, которые говорят о спекулятивности такого материала: художник выискивает и выхватывает в интернете фотографии откровенного характера людей, которые не давали на это своего согласия. Под минималистичной обложкой книги собраны фотографии женщин и мужчин в откровенных позах, это такое себе домашнее порно, в котором выражена одновременно и эротика, и свобода, и близость, и отчаяние. Но это вовсе не порно, и вот почему.
Первый порнографический контент я увидела в старших классах школы, дома у моей одноклассницы. Для нее, как и для ее подружек, вся школьно-литературная заучь не составляла никакого интереса, они не видели в ней жизни. Единственная жизнь, к которой у них был интерес, заключалась в «запрещенном контенте» — сексе, алкоголе и наркотиках. Никакого сексуального образования в школе не было. На уроках в 9 классе по ОБЖ нам однажды рассказали о средствах контрацепции — это было единственное, что отсылало к секс-культуре. Порно мои одноклассницы смотрели с придыханием, для них было интересно всё: как это выглядело, как это было реализовано и, что собственно можно получить в ответ — наслаждение и удовольствие. А какое удовольствие могли они получить от Достоевского в свои 14 лет, живя будто бы в (любом) романе Сергея Жадана? В своей книге «Мондегрин» Владимир Рафеенко пишет: «Інколи люди, не тільки на Донбасі намагаються подорослішати, хоча б ціною безглуздих вправ, більша частина яких копіюється з німецького класичного порно, якщо ви розумієте, про що йдеться, чи з посібників…». Словом, именно этот период и процесс взросления им был интересен.
Oh Yeah, Yea, Yea, Yea!
Биография моей одноклассницы сложилась «неблагополучно». Еще будучи ученицей она забеременела и родила ребенка от парня, который в последствии её бросил, потом был второй ребенок. Работы не было, не было никаких шансов и возможностей изменить ход событий и вылезти из социального дна. Что случилось дальше я не знаю, ее биография наполнилась множеством сплетен и слухов со стороны нравоучителей, как зачастую и случается в таких ситуациях: даже если ты чего-то не совершал, тебе это припишут и навяжут.
Свою книгу Саша Курмаз построил таким образом: художник собрал «порнографический» контент следуя визуальным шаблонам. Найденные в интернете фотографии в книге он «сортировал» по визуальным клише, по похожим позам и темам. Эти откровенные фотографии являются, с одной стороны, пародийным восприятием, но с другой, абсолютно серьезно рефлексирующими на социальную действительность. На снимках, сделанными людьми самостоятельно, изображено то, как они понимают эротику, как они понимают красоту и сексуальность, как они понимают и ощущают собственное тело. Эти фотографии — это то, как бы они сами себя хотели видеть вовлеченными в эротический и сексуальный контент. Просматривая книгу можно обратить внимание на то, как стереотипно люди представляют своё собственное тело; какие части тела, на их взгляд, больше всего отражают их сексуальную энергию и могут привести к возбуждению другого (другой). Они не стесняются своего лишнего веса, непропорциональности или несовершенства. Но, в этом клишированном понимании эротики, есть проявление свободы.
Oh Yeah, Yea, Yea, Yea!
Обнаженная грудь и попа, расставленные широко ноги; сперма, которая струится из множества страниц; и даже обнаженные (не)бритые подмышки — все это на самом деле является визуальной антропологией. Исследованием, созданным фотографом на основе долгого поиска в сети. В ней художник не обращается к индустрии порно, не говорит о капитализации этой индустрии, но деликатно выявляет домашние интимные фотографии, обнародованные ранее самими же авторами этих фото. Эта книга о личном и трагическом одновременно, о моменте переживания и отчаяния, о моменте счастья и дерзости. О том, где и в какой форме человек пытается противостоять системе и самовыразиться посредством собственной телесной раскрепощённости.
Мы привыкли видеть тело репрессивное, свободное, поэтическое в художественной фотографии и искусстве, объективированное тело — в рекламе. Боремся с этой объективизацией и отстаиваем свободу самовыражения. Но каким мы позволяем быть собственному телу на собственных «домашних» снимках? Почему наш собственный взгляд является репрессивным по отношению к такого рода интимному контенту?
В книге нет текста, который мог бы осмыслить данный материал с точки зрения теории и истории, но сама подборка фотографий со стороны автора и есть этим осмыслением.
Ксенія Гнилицька, 2008
Подобным поиском клише когда-то занималась и художница Ксения Гнилицкая, создав серию живописных полотен с абрисным изображением женщин. Картины были созданы как впечатление от визуальной репрезентации женщин в социальных сетях: как разные пользовательницы соцсетей представляли женственность и привлекательность для мужского взгляда. В отличии от Курмаза, Гнилицкая убирает лица вообще, оставляя лишь контуры тела, в рамках которых можно представить кого угодно. Такой «трафаретный подход» напоминает курортные фотографии, где отдыхающим предлагается «вставить своё лицо» в созданный шаблон-утопию. На таких заготовленных фотографиях может быть изображено идеальное тело, обнаженный накаченный торс; можно представить себя мужчиной, женщиной или даже животным. Такой юмор мы не всегда толерируем, но понимаем.
То, что мы называем порно в работах Курмаза и то, с чего ехидно улыбаемся, глядя на серию Гнилицкой — это момент разрыва. То что, как нам кажется, «образовалось» между нами и людьми, изображенными на фотографиях и картинах.
Но есть ли этот разрыв? В чем он заключается?
Его линия, как нам кажется, проходит сквозь социальные слои, экономические условия, образование, и даже эмоции. Тот момент, который передают эти фотографии, отсылают ко времени, в которое мы больше не хотим возвращаться; к контексту, к которому не хотим себя причислять. К эмоциям, которые запрещаем себе чувствовать. Эти снимки и наше отношение к ним — о турбулентности всего: культуры, человека, общества, страны. И как бы не казалось, что это течение и эти волны до нас не доплывают, мы стоим по колено в этой воде. Вместе со всеми.
Ксенія Гнилицька, 2008
Ксенія Гнилицька, 2008
Историки и социологи эмоций и чувств говорят о том, что нынешний молодой человек утратил желание физической близости. Для него/неё гораздо интереснее просто проводить время друг с другом, чем предаваться телесным ласкам. «Руками не трогать» — так называется статья социолога Полины Аронсон о современных отношениях, в которой она, цитируя своих коллег, говорит о современном мире как о мире исчезающих соприкосновений.
Поэтому, домашние интимные и откровенные фотографии пользователей в своих социальных сетях — это скорее поиск необходимых эмоций, попытка спастись от травмы одиночества, попытка борьбы за право на собственную телесность. Посредством касаний и соприкосновений. Руками трогать. В мире, в котором публичное поле все больше влезает в частное пространство человека посредством интернет-технологий, подобные попытки могут оказаться революционными и дерзкими, единственным местом реальной политической борьбы.